РАБОТНИК РУССКОГО РЕНЕССАНСА (продолжение)
Если как подарок нам дана
Мыслей неоткрытых глубина,
Своего не знающая дна,
Старше солнц и вечно молодая...
Если смертный видит отблеск рая,
Только неустанно открывая...
Эти строки из "Открытия Америки" он отделывал в Средиземном море на пути в Абиссинию в 1910 году. Даже после того как весной 1912 года был провозглашен акмеизм, Гумилев в своем творчестве оставался шире собственной теории и устремление к высшим доступным человеку уровням сознания составляло сущность его поэзии:
Меня, кто словно древо Игдразиль,
Пророс главою семью семь вселенных
И для очей которого, как пыль,
Поля земные и поля блаженных...
Он писал с фронта Ахматовой: "Ты ведь знаешь, что поэты - пророки". И в другом письме: "Грустно только, что здесь инициатива не в моих руках, а ты знаешь, как я привык к этому". Инициатива проявлялась в его жизни постоянно - в путешествиях, в открытии кружков и обществ, основании журналов, организации литературного процесса, в создании литературного направления с весьма значимым для Гумилева названием "акмеизм", то есть пик, острие, высшая точка достижений. Инициатива проявлялась в благотворном влиянии на окружающих его поэтов. Значительность его личности заметна была даже внешне. "Все, что ни делал Гумилев, он как бы священнодействовал", - вспоминал его фронтовой товарищ штаб-ротмистр Карамзин. А вот воспоминание Адамовича, познакомившегося с Гумилевым еще до начала войны, на которую Гумилев (единственный из своей среды) пошел добровольцем, "охотником", как тогда говорили: "В Гумилеве была большая жизненная сила, какая-то веселость и вера в свое счастье и удачу. Это заражало и влекло к нему". Несравнимым, "редким пиршеством для ума", говорил Адамович, была беседа с ним наедине. В разговоре с глазу на глаз проявлялись гумилевская мудрая простота, ясность суждений, обширность познаний.
Думая о спутниках Гумилева, видишь перед собой плеяду молодых поэтов и еще целую портретную галерею писателей, критиков, художников, ученых, встретившихся Гумилеву на жизненном пути и, конечно, сыгравших заметную либо малоприметную (но все же определенную) роль в его судьбе. Личность Гумилева отразилась или преломилась в индивидуальном сознании современников, а потомки видели его уже не в свете отдаленного от них времени, а чуть-чуть иначе - в лучах времени своего собственного. На первом месте среди современников - Анна Ахматова, не оставившая о Гумилеве связных воспоминаний, но годами собиравшая его наследие, посвятившая ему стихи при жизни и написавшая стихи в память о нем.
(продолжение следует)
