ВОСПОМИНАНИЯ В КОКТЕБЕЛЕ
Под этим низким потолком
С тюремным вырезом для света,
Здесь жил поэт. И самый дом
Уже тогда был Дом поэта.
Что было видно из окна,
Высокого и чуть косого? -
Безоблачная глубина,
Да горы, да соседки - совы...
Он слушал моря мерный вал,
А, может быть, не слушал даже,
И капитанов воспевал,
Душой с отважными бродяжа.
Свой лучший отдых от стихов,
От музы, иногда докучной,
Он видел в битвах пауков,
Плененных им собственноручно.
Он их, наверно, уважал,
Сидельцев спичечных коробок, -
Он сам от битвы не бежал
И в этой битве не был робок.
Когда безумные полки
Георгиевских кавалеров
Запрыгали, как пауки,
В тазу неслыханных размеров,
Когда нездешней розни власть,
Дразня дерущихся тростинкой,
В нем воскресали злую страсть
Тарантульского поединка.
И свой его народ разъял,
Свой Бог попрал, как тунеядца!
Мы все расстреляны, друзья,
Но в этом трудно нам сознаться...
Коктебель, 29. 07. 1922
ЮРИЙ ТЕРАПИАНО
* * *
Женщине, которой Гумилев
О грифонах пел и облаках,
Строю мир я выше облаков
В сердце восхищающих садах.
Говорю ей: "Есть для нас страна -
Душу вынем и туда уйдем:
Выше страха, выше смерти, выше сна
Наш прекрасный, наш небесный дом.
Помнишь, в древности мы были там.
Словно в воду звездные лучи,
Нисходили к смертным дочерям
Ангелы бессмертные в ночи.
Вспомни - в древности и ты была
Ярче звезд для Ангела Луны,
И теперь еще добра и зла
Над тобой два света сплетены".
Но она грустна и смущена -
"Разве можно верить - просто так?"
Медленным движеньем у окна
Крылья-тени вскинула во мрак.
Слушает - и не находит слов,
Смотрит, но в глазах печаль и страх,
Женщина, которой Гумилев
О грифонах пел и облаках.
ЮРИЙ ТРУБЕЦКОЙ
ПЕСНЬ ВАРЯГОВ
Встало багряное зарево,
И завывают рога.
Время железом ударило,
Тени легли на снега.
Небо родной Скандинавии,
Речь водопадов седых...
Все, что когда-то мы славили,
Стало добычей чужих.
Враг подступает безжалостный,
Близок неправедный суд.
В лодке под огненным парусом
Скальды навстречу плывут.
Были и будем мы твердыми,
Пусть мы в изгнанье умрем, -
Помним туманы над фьордами,
Бедный отеческий дом.
Там над седыми утесами
Дымных костров огоньки.
Девы с медовыми косами,
Вейте героям венки.
Если веления Одина
К нам донеслись с высоты,
Если изранена родина,
Бейте мечами в щиты.
Синее небо бездонное,
Скалы в блестящем снегу.
Взвейся, стрела оперенная,
В горло вонзайся врагу.
1941
НИКОЛАЙ ТУРОВЕРОВ
* * *
Учился у Гумилева
На все смотреть свысока,
Не бояться честного слова
И не знать, что такое тоска,
Но жизнь оказалась сильнее,
Но жизнь оказалась нежней,
Чем глупые эти затеи,
Чем все разговоры о ней.
