СЕСТРЫ (продолжение)
Лишь Ты целиком был один,
возникая над гробом,
и плакал,
и слез не стыдился,
и не утирал их украдкой небрежно.
И помню еще
загорелые длинные ноги
с лодыжками узкими,
с ровно провисшим,
застенчивым как бы коленом.
Этой светящейся
изжелта сумрачной кожей
глаза переполнив,
так что терялось
движение линий,
упруго бегущих недавно,
только лицо твое,
помню, от подбородка до скул,
до посиневших кругами подглазин
совсем потемнело и ссохлось,
словно лишенная воздуха
шарика детского
кожица тонкая,
синие ногти я помню
и губы,
как сжатый синяк,
прищемленный навеки прищепкой.
Светлея, вперед уходил,
убегал
зачумленный Неаполь,
и трупы смердели,
и серые совы кружились.
Продолжение следует.
