АРБАТ В КОНЦЕ 60-х
Мы топим лишь тем, что набрали:
Покровом листвы облечен,
Давно уж от теплоцентрали
Наш дом навсегда отключен.
И в волнах мышиного писка
От радиовоплей спасен,
Давно в моссоветовских списках
Он числится гордо "Снесен".
А осень и каплет, и плачет
Сквозь кровлю на головы нам.
Опять, мой простуженный мальчик,
По брошенным бродим домам.
Мы греемся тем, что накрали,
И дремлем при свете углей,
Последняя свалка в квартале
Милей Елисейских полей.
И реет над ветхим изданьем
Родного дыханья парок,
И греет, и жжет состраданье,
Наследственный сердца порок.
От юности звонки колени,
Когда я раскисшим двором,
Где лип длинноногие тени,
Бегу с допотопным ведром.
И дверь в темноту открывая
На просьбу чудную "Воды",
Бормочут: "Опять, чумовая!",
Хоронятся, как от беды.
Но радостно, вольно, отважно
Я праздную эту Москву,
В ее нищете двухэтажной
Семь лет без прописки живу.
Окликну тебя и - ты слышишь,-
У Дюрера, льстя и дразня,
Вдруг толстую женщину сыщешь
С улыбкою, как у меня.
Продолжение следует.
