В ПАРИКМАХЕРСКОЙ
Я немного не в себе.
Я немного не в судьбе.
Я живой наполовину,
еле-еле, чуть дыша.
Семидневною щетиной
заросла моя душа.
Парикмахер, парикмахер,
ты великий дирижер,
ты зачем в чудесном взмахе
руки дивные простер?
В белом зеркале летаешь-
выше неба,
ниже крыш...
То ли реквием сыграешь,
то ли оземь угодишь.
* * *
Все, да не все нам память сохраняет.
Иные лета поглощает Лета.
Мария Николавна выбегает
из двери будущего горсовета.
Ее не узнают. Она в вуали.
На перекрестке встала, отдыхая.
Ту улицу переименовали
впоследствии, пока еще - Морская.
Пока - Морская. Мостовой торцовой
невнятен голос - вздох из-под копыта.
Она уже на площади Дворцовой
(Названье почему-то не забыто).
Процокала туфлею на паркете.
За окнами присвистнул санный полоз.
"Где государь?"
"Изволят в кабинете...
И граф Орлов".
"Живой! А мне был голос...
Ну, слава богу! Стало быть, помстилось".
Выходит император. Он смущен.
"Мой друг, что с Вами?"
"Мне сегодня снилась
Седая крыса. Что за гадкий сон!"
Продолжение следует.
