МИХАИЛ ГУРВИЧ
ЮНОСТЬ
В нас столько всякого напихано,
О нас такое понаписано,
В нас столько всякого наносного,
В нас столько всякого несносного,
В нас столько всякого ненужного,
В нас столько всякого наружного,
В нас столько всякого нарочного,
В нас столько всякого хорошего...
А люди ходят и не верят нам,
Они большие и... сухие.
Они гуляют, как по берегу,
Вокруг бунтующей стихии.
В нас все неведомо и утренне,
И все уносит и приносит...
Весной бывают реки мутными,
Чтоб стать прозрачными под осень.
ПИНГВИН
В окне луна,
И в доме сонно.
А на рояле, в тишине,
Стоит пингвин из поролона,
И тень стекает по стене.
Когда-то кем-то был подарен
Хозяйке комнаты.
Но он
Теперь неверием подавлен
И безразличием сражен.
Но искупая без утайки
Обиды прошлые, один,
Влюблен пингвин в свою хозяйку,
Влюблен, как истинный пингвин.
Он на нее посмотрит тихо
И не отводит глаз потом,
Но сердце, словно Антарктида,
Ее покрыто вечным льдом.
Он проклинает ночь и тени,
И снег за облаком густым,
Чтоб только не было сравнений
Ни с чем холодным и ночным...
А в доме ночь.
А в доме пусто.
А в доме тишина и сон.
И синтетические чувства
Обуревают поролон.
Пингвина в комнате не видно,
И лишь струна звенит в рояле:
Ах, как наивно... ивно... ивно...
Ах, как банально... ально... ально...
И, слезы пыльные роняя,
В зеленом сумраке, один,
На черном айсберге рояля
Плывет по комнате пингвин.
МАТРЕШКИ
Маленький мальчик играет с матрешкой.
Маленькой, нежной и теплой ладошкой
Он разбирает матрешку на части,
Смотрит, а что ж там такое внутри,
Ну-ка, скорее туда посмотри:
Тоже матрешка, да лучше, чем прежняя,-
Очень красивая, тонкая, нежная,
В этой матрешке - матрешка другая,
Тоже такая, совсем не простая...
Эта игра для совсем еще маленьких...
Что же в матрешки с тобою играем мы?
Ты как матрешка, и я как матрешка,
Взглядом, как маленькой теплой ладошкой,
Мы разбираем друг друга на части,
Смотрим, а что ж там такое внутри,-
Ну-ка, скорее туда посмотри.
И с удивленьем находим такое,
Что-то такое, совсем не простое...
Ленинград
