ИЗ СОЧИНЕНИЙ И.-С. БАХА
Мы отмолились музыкою музык,
мы стали тишиною тишины,
которую несли сквозь темноту аллей,
минуя горних и земных владык.
Они еще торжественно мерцали,
не зная о своем ниспроверженье,
а мы хранили тайну в молчаливом
и высочайшем заговоре с ним.
* * *
Всеволоду Рождественскому
Одиноко ему в окруженье теней...
Столько прожито!
Кажется, до дому провожал
не автора "Скифов", а минимум - Тютчева.
услышав хвалу в свой адрес-
комплиментарность присуща жанру характеристики!-
обронил, опираясь на палку
всем своим тонки телом:
"Это было как речь на открытии памятника".
Строфы расчерчены (Петербург!),
и трепещет над ним крылатка
с монограммою "XIX".
За плечами - казармы гражданской,
барханы и серпантины,
горнило армейской газеты в Отечественную.
Встретив его на Невском,
не окликаю, знаю:
он блуждает в садах царскосельских...
К ОТКРЫТИЮ ПАМЯТТНИКА ВС. РОЖДЕСТВЕНСКОМУ
НА ЛИТЕРАТОРСКИХ МОСТКАХ 4 ОКТЯБРЯ 1986 ГОДА
Клен еще зеленеет наперекор октябрю...
Небо - чередование солнца и туч,-
такова жизнь!
Царскосельская Дева, вспоившая детство поэта,
принесла на его могилу
разбитый кувшин,-
переливается пушкинский век
в век двадцатый, готовый уже расплескаться
половодьем третьего тысячелетия.
Белый мрамор, пронизанный светом Эллады и Крыма...
Коктебельская галька вскипает, картавит стихами Рождественского.
Пряно пахнут стихи кипарисом.
Не увянут, пока безопасной, блаженной ракетой на старте
чернеет, напружившись, кипарис,
пока сердолики шлифует прибой!
Шершавы торцы надгробья и ямбов,
исхлестанные свинцом
революций и войн.
Вместе с Девою ловим в ладони живую воду
памяти и поэзии.
"НАД ВЕЧНЫМ ПОКОЕМ"
Ручья порой не одолеешь вброд,
не то что Волгу - там, где с колокольни
на весь гречишный грешный мир окольный
задумчивая музыка плывет.
Она клубится облачком, потом
набрякнет над проселком тучей,
чтоб в душу благодатно и тягуче
пролиться левитановским дождем.
