* * * Ты в бессмертьи, как девочка, видишь простое продленье: мол, наука, открытье - и больше тут нет ничего. Ну, а как же мое, ну, а как же мое поколенье? Только ль в воинской славе живое бессмертье его? Что ему до открытий, уснувшему в братской берлоге, до продления жизни в две тысячи сотом году? Но откуда я знаю, что с парнем, убитым на Волге, я еще пролечу, за звездой оставляя звезду? А я знаю, и точно! Как то, что живу не впервые. Как, от сна пробудившись, хожу по знакомым краям. И средь новых людей мне встречаются вечно живые: Гераклит или Рубенс, Шекспир или мудрый Хайям.
* * * Человек уходит отдохнуть и возобновиться с новым телом, с новым телом и со старым делом. Бесконечен, беспределен путь! Человек уходит - не грусти: он поспит, немного успокоясь. Новый век его, как новый поезд, ждет, чтоб вновь для жизни обрести.
На этом стихотворении заканчивается книга стихотворений Николая Васильевича Панченко "Обелиски в лесу".
