Ты в бессмертьи, как девочка,
видишь простое продленье:
мол, наука, открытье -
и больше тут нет ничего.
Ну, а как же мое,
ну, а как же мое поколенье?
Только ль в воинской славе
живое бессмертье его?
Что ему до открытий,
уснувшему в братской берлоге,
до продления жизни в две тысячи сотом году?
Но откуда я знаю,
что с парнем, убитым на Волге,
я еще пролечу, за звездой оставляя звезду?
А я знаю, и точно!
Как то, что живу не впервые.
Как, от сна пробудившись,
хожу по знакомым краям.
И средь новых людей мне встречаются
вечно живые:
Гераклит или Рубенс,
Шекспир или мудрый Хайям.
* * *
Человек уходит отдохнуть
и возобновиться с новым телом,
с новым телом
и со старым делом.
Бесконечен, беспределен путь!
Человек уходит - не грусти:
он поспит, немного успокоясь.
Новый век его, как новый поезд,
ждет, чтоб вновь для жизни обрести.
На этом стихотворении заканчивается книга стихотворений Николая Васильевича Панченко "Обелиски в лесу".
